Я сейчас получаю совсем другое образование, но мечта стать профессиональным психологом меня никак не отпускает. Я пока не знаю, в каком направлении хотела бы работать. Но, наверное, это будет гештальт-терапия или психоанализ. Я точно знаю, что эта профессия требует постоянного обучения и повышения квалификации. Более того, если я буду всю жизнь работать с человеческими душами, то я абсолютно точно готова посещать личную терапию.
Я буду видеть больше настоящих людей
В терапию приходят люди запутанные, которые столкнулись с собственным бессилием перед жизненными вызовами. Клиент не придёт на сессию, если в его жизни всё хорошо. У каждого человека свои травмы, боли, потери, страхи и комплексы. И для каждого они неимоверно значимы.
На работе, в семье, с друзьями мы привыкли носить маски, сквозь которые не видно вагон непрожитых эмоций и переживаний. И только в работе с психологом человек не сразу, но постепенно, шаг за шагом, узнаёт, кто есть он настоящий.
Я бы назвала это процессом адаптации в психотерапии. Многие терапевты об этом не говорят, но есть такие люди, которые приходят на консультацию к специалисту, и им до жути страшно и сложно открыться и довериться.
Между психологом и клиентом создаётся некое энергетическое поле, когда профессионал начинает чувствовать человека, который пришёл к нему за помощью.
Чем больше стаж, тем более значима каждая деталь
Психолог — не телепат. Он не читает мысли людей и не лезет на ту глубину, к которой клиент не готов. Но душевный врач всегда отслеживает телесные реакции, мимику и дыхание.
Например, у специалиста может кольнуть там, где болит на сессии у клиента. Тогда психолог может сконцентрировать внимание человека именно в той части. Разобрать эту реакцию, дать ей смысл, как тому, чему есть место быть.
Лично мне очень нравится и откликается подход, когда состояние или эмоции лекарь помогает преобразовать в некую метафору. Например, это можно использовать при работе с любой психологической травмой.
Допустим, ребёнку 3 годика. Мать ушла в неизвестном направлении, ничего не сказав. Дитя начинает паниковать и искать свою главную женщину. Не находит и ревёт взахлёб.
Когда клиент это вспоминает, он может это представить, как то, что его заперли в чулане, где-то в углу. Потому, что его мир в тот момент был серым, мрачным и безлюдным.
Тогда психолог начинает вместе с клиентом изучать этот чулан и помогает клиенту прожить его состояния. Терапевт помогает принять взрослому человеку себя маленького. В течение терапии мы можем забрать себя из этого ужасного прошлого.
При инвалидности нельзя работать с травмами прошлого
Говорили мне так когда-то. Но всё отнюдь наоборот. При инвалидности нужно особое внимание уделять именно самым тяжелейшим травмам. Потому что у нашего тела есть память. То, что психика заблокировала на триста паролей, это всё проявляется в теле.
Сам факт того, что человек родился нездоровым — это уже тяжелейшая психологическая травма, которую надо лечить много лет.
Где грань?
Не всё, что происходит с людьми, можно классифицировать как травмы. Есть случаи, когда в прошлом с человеком происходили ужасные вещи, но он вышел из них победителем. Прорабатывать событие надо тогда, когда оно повторяется из раза в раз, из года в год.
Когда люди вокруг тебя постоянно нездоровые, в какое бы окружения ты не попала. Когда сменила много мест работы, и на каждой начальники язвы какие-то, которые изживают тебя.
Мне кажется, когда идёт систематическое повторение негативного, разрушающего сценария — это что-то про нас, а не про других. И здесь лучше всего набраться смелости и силы духа записаться на консультацию и разобраться, прежде всего, с собой, а не идти в разбирательства: что не так с миром.
