«Я не ощущаю себя инвалидом. Меня так воспитали, что я не чувствую, что чем-то отличаюсь от других. В обществе у нас принято считать, что инвалидам — свое место. Но я с этим не согласен. Не понимаю всех этих кружков для людей с ограниченными возможностями здоровья. Они приходят друг к другу на дни рождения, проводят отдельные мероприятия. Меня никогда не водили в такие места: я жил и развивался среди здоровых людей. Нет, я не против существования таких объединений, но они должны быть как-то интегрированы в обычную среду, чтобы участники не варились только в своем соку», — рассуждает 28-летний междуреченец Денис Кирищенко.
С детства у парня — инвалидность I группы. Врачи диагностировали ему несовершенный остеогенез, или, как говорят в народе, «хрустальную болезнь». За всю жизнь у него было уже более 100 переломов. Только это никак не помешало нашему герою закончить школу с серебряной медалью, получить 2 красных диплома и успешно работать адвокатом. А получить эту профессию может далеко не каждый, даже здоровый человек. И об этом — наша следующая история.
«Он как-то резко повернется, и тут же ломается кость»
О том, что сын имеет редкое генетическое заболевание, родители узнали не сразу. До 2-х лет у малыша не проявлялось никаких признаков физических отклонений. Но когда мальчишка впервые сломал ногу, появилась тревога: в Междуреченске врачи не смогли увидеть на рентгене, что случилось, и предположили, что у их маленького пациента может быть рак кости. Областные специалисты тоже не поставили точный диагноз. Пришлось обращаться в Московский научно-исследовательский институт педиатрии и детской хирургии. И только там заключили: у Дениса — повышенная ломкость костей.
— И начались постоянные переломы. Бывало, он как-то резко повернется, и тут же ломается кость. Или мы возьмем его не так, и та же самая ситуация. Со временем мы стали очень аккуратно брать его на руки. Но сейчас все время возим его только на коляске и на руки стараемся на поднимать, — рассказывает папа Павел Владимирович.
Чаще всего у Дениса ломались ноги. Боль была ничуть не меньше, чем у обычного человека.
— Слава Богу, все быстро зарастало: если у здоровых людей этот процесс длился месяц, то у сына на это уходила неделя.
Мальчику с тяжелым заболеванием посоветовали пройти экспериментальный курс лечения. На протяжении 10 лет ему вкалывали гормоны роста, чтобы лучше усваивался кальций.
— Благодаря этому Денис хоть немного вырос и кости немного укрепились, но процедуры дали и побочный эффект: очень сильно пострадали почки. До сих пор с ними мучается. Вторую процедуру делать не стали: сейчас это заболевание лечат сильнейшими противораковыми препаратами. Профессор, который назначал нам 1-й курс, сказал, что после 21 года нет смысла менять старые процедуры на новые.
С 2009 года Денис пил препарат «Ксидифон».
— Он был недорогой, и для поддерживающей терапии на месяц хватало одного бутылечка. Это средство вообще двойного значения: с одной стороны, лечит почки, с другой — укрепляет кости. Его разработали для женщин после 45 лет, однако он помогал и нам. Но сейчас «Ксидифон», скорее всего, сняли с производства: не можем найти его даже на заказ.
Сейчас парня больше не мучают переломы, поэтому никакие лекарства он уже не принимает.
— Кости, конечно, все равно слабые, но они заметно укрепились по сравнению с тем, какие были в детстве и юношестве. Последний раз они ломались где-то в 21 год. К счастью, больше я не испытываю никакие боли, — рассказывает Денис.
Множество прошлых переломов наложило отпечаток на его нынешнее физическое состояние: парень не может ходить, передвигается только на коляске при помощи родителей.
— Еще полгода назад я мог всегда работать только полулежа, но постепенно научился отрывать спину от коляски и сидеть. В остальном у меня нет ограничений: могу писать, быстро печать на компьютере и, самое главное, соображать.
Рост Дениса сейчас — чуть больше 1 м, а вес — около 20 кг.
— Оно и лучше, что я не выше и не тяжелее, иначе папа, например, не смог бы поднять меня и коляску.
«Вместо одного задания для контрольной по математике она дала ему сразу 10»
Учился Денис в обычной междуреченской школе-гимназии №6.
— У меня было домашнее обучение: учителя приходили ко мне сами. Раньше компьютерные технологии не были так развиты — никто не присылал задания по электронной почте и не проводил уроки по скайпу. И мне в этом плане повезло, потому что никакая техника не заменит живого разговора.
Иногда мальчишку возили в школу на полноценные уроки и классные праздники.
— Дефицита в общении я не испытывал: дружил с одноклассниками, они приходили ко мне в гости.
Учебная нагрузка у Дениса стояла почти такая же как у всех: в день для него проводили по 3, а иногда и по 5 занятий. Не было разве что физкультуры и пения. А вот труды в начальных классах он все-таки посещал: папа возил его к ребятам в мастерскую.
Проблем с обучением парень не испытывал: преподаватели шли на встречу и помогали с необходимым учебным материалом. И всегда понимали, когда у их ученика снова и снова ломалась новая кость.
— Из-за переломов я никогда не переносил уроки: терпел и занимался. Порой бывало, что только из-за простудных заболеваний приходилось не учиться 2–3 дня. Но и это была редкость.
Денис закончил школу с серебряной медалью. Выпускной справлял вместе со всеми одноклассниками. О том, куда пойти учиться дальше, задумывался долго.
— Я тяготел больше к физмату. Хотел еще заниматься программированием, но в нашем маленьком городке, да в моем положении это было бы проблематично. В Новосибирске, например, и то больше шансов, чтобы меня взяли бы работать на удаленку в какую-нибудь крупную компанию. Но не у нас в Междуреченске. Тогда папа подсказал, что можно пойти учиться на юридический. Но в тот момент я даже предположить не мог, что получится когда-то стать адвокатом. Я не знал, как работать с людьми. Как они вообще меня воспримут.
Поступать Денис поехал в Новокузнецк в филиал КемГУ.
— Но там эту идею сразу восприняли как бесперспективную. Ректор порекомендовал разные направления и специализированные учебные заведения, где лучше всего учиться нашему сыну. Он сказал, что у них в университете нет условий для инвалида-колясочника. Денис сразу написал электронное письмо Дмитрию Медведеву, и в течение месяца в Департамент образования Кемеровской области пришел ответ из Москвы. Нам тут же позвонили из КемГУ: «Ну и зачем вы жаловались?». После этого руководство университета все-таки дало добро на сдачу 3 вступительных экзаменов.
Для всех остальных абитуриентов их распределили по одному на каждый день, Денису же пришлось за раз сдавать сразу все экзамены.
— Я сдавал их 6 часов. Мне дали уже распакованные конверты с самыми сложными заданиями. Думаю, что таким образом они хотели отсеять меня. Но я все равно все сдал. И поступил на заочку на бюджет.
Первый год у парня были проблемы с куратором их группы. Однажды вместо одного задания для контрольной по математике она дала ему сразу 10.
— Когда я потом сдавал все выполненные варианты, преподаватель по математике удивилась: «А зачем вы все 10 то сделали?!».
На 2 курсе куратор сменился, и контакт наладился. Правда, из-за такого несправедливого и порой жесткого отношения к себе от предыдущего куратора на 1-м курсе Денис сомневался, а дадут ли ему вообще нормально учиться там дальше. Поэтому для перестраховки он параллельно поступил в том же году в междуреченский МЭСИ тоже на юридическое направление.
— В этом заведении я учился уже платно. 2–3 раза в неделю ездил на вечерние занятия.
Иногда Денис не мог приезжать на лекции в Новокузнецк — тогда ему присылали их аудиозаписи. В МЭСИ же во время сессии некоторые предметы пересекались с теми, что есть в КемГУ, поэтому сдавать их было проще.
Так, преодолевая любые сложности, парень 6 лет одновременно учился в разных местах и по окончании получил 2 красных диплома.
«Нет, до свидания»
А дальше встал вопрос, куда идти работать.
— На бирже труда нам посоветовали обратиться к известному в Междуреченске адвокату Стаценко Валентине Михайловне. Она всегда говорила: «Я всю жизнь проработала, а ученика себе не подготовила». Мы пришли к ней. Она посмотрела на меня и сказала: «Нет, до свидания». Наверное, не видела во мне перспектив или не верила, что я смогу справиться с адвокатской работой. Но мой номер все-таки сохранила. Через неделю она сама позвонила и предложила пройти у нее стажировку. Дала мне 1 дело. Я изучил его и хорошо провел в суде. В итоге, она согласилась стажировать меня. В течение года я каждый день ходил к ней в кабинет. Получал за это символические тысяч 5. Но деньги были не так важны, как опыт, который я приобрел.
Во время стажировки Денис рассмотрел больше 50 дел. И получил потом от своего куратора ходатайство в Адвокатскую палату Кемеровской области. С ним он имел возможность сдавать там экзамены.
— Чтобы стать адвокатом, нужно после получения диплома о высшем образовании 2 года проработать в юридическом отделе или иметь 1 год стажировки у адвоката. Последний вариант ценится больше.
Для сдачи экзамена Денис приехал в Кемерово.
— Сначала был очень сложный тест: для ответа на 120 вопросов давали 120 минут. После этого этапа из 150 сдающих осталось всего человек 20. Я тоже попал в их счастливое число. Через 2 дня у нас состоялся устный экзамен с комиссией. Оказалось, что я единственный с таким диагнозом, кто вообще когда-либо в России проходил испытание на такую должность. Но все же я успешно все сдал и получил корочку адвоката.
И начались трудовые будни. Денис открыл свой адвокатский кабинет.
— С клиентами проблем никогда не было и нет до сих пор. Некоторые перешли ко мне от Стаценко Валентины, которая умерла после окончания стажировки. Кто-то обращался по рекомендации.
С декабря 2013 года Денис провел уже более 200 дел.
— Занимаюсь составлением исков предприятию, когда, например, травмируется шахтер. Решаю вопросы людей, которым затопили квартиру. Бывает также много дел по работе с пенсионным фондом. Иногда приходится обращаться в администрацию города, чтобы сиротам выдали их законное жилье. За время работы убедился, что часто люди не знают своих прав, поэтому у них появляются проблемы.
Занимается междуреченец с несовершенным остеогенезом только гражданскими делами.
— Я освобожден от уголовных дел по назначению. Когда преступнику, например, нужен будет бесплатный адвокат, я не смогу приехать к нему в тюрьму, потому что там ничего не приспособлено для людей на коляске.
Работает Денис на себя, поэтому у него нет особого графика, как у других инвалидов.
— Порой могу решать какие-то вопросы допоздна и на выходных. А еще я сам из своего кармана каждый год плачу в пенсионный фонд. В этот раз отдал 27 000 рублей. Если бы я трудился на кого-то, то у меня была бы льгота и мне не пришлось бы делать отчисления.
«Мечтаю посетить Японию»
В свободное от работы время Денис играет в компьютерные игры, разговаривает на английском с друзьями-иностранцами о политике и учит японский язык. Занимается им он уже 9 лет.
— Сначала я ходил в языковую школу в МЭСИ, потом стал заниматься с репетитором по скайпу. В 2010 году сдал в Новосибирске экзамен на 5 уровень, потом на 4. Теперь нужно подготовиться для сдачи 3-го уровня. Он на порядок труднее. Еще мечтаю посетить Японию. Но сделать это достаточно проблематично: за визой нужно ехать в Москву. Туда еще как-то можно доехать на поезде. А вот до Японии придется добираться уже только на самолете. В нем нет мест для перевозки инвалидов-колясочников, поэтому мне нужно покупать сразу 3 билета, чтобы долететь лежа. А если лететь с родителями, без которых я не смогу передвигаться самостоятельно на коляске, то это придется покупать 4 или даже 5 билетов. Когда мы едем куда-то на поезде, то берем сразу 4 места в купе, хотя едет мама, отец и я. Незнакомому — 4-му человеку — будет с нами уже тесновато из-за моего сложенного кресла.
Денис поделился также, что для людей в его положении есть много и других неудобств.
— Возьмем хотя бы автобусы. Раньше до Кемерова ходили ЛиАЗы: у них была задняя площадка, на которой можно ставить инвалидную коляску. А сейчас таких автобусов уже нет. Меня, как некоторых других колясочников, нельзя взять и пересадить на пассажирское место. Еще не понимаю, почему до сих пор не сделали пандусы в самых популярных местах в городе. В Междуреченске, к примеру, до сих пор нет подъема на коляске в кинотеатре «Кузбасс».
Но зато парня радует, что в 2016 году у них в подъезде установили на 2-м этаже откидной пандус.
— Пока силы есть, я сам ношу коляску. Мама может только закатывать ее. А сам Денис у нас не ездит: у него коляска не приспособлена для этого, — делится Павел Владимирович.
К слову, об инвалидном кресле. За него нашему герою пришлось еще побороться.
— До 12 лет у Дениса была обыкновенная детская прогулочная коляска. Потом нам социальная служба бесплатно выделила алюминиевую коляску, которую выпускал киевский авиационный завод. Она прослужила до 2012 года, пока у нее не лопнули трубки. Следующую коляску мы купили уже сами в Украине за 14 000 рублей. По закону страховая служба должна была возместить нам всю стоимость этого кресла. Но она отказывалась это делать. А причина была просто смехотворная: они сказали, что это кресло детское, а наш Денис уже давно не ребенок. Мы довели дело до суда. Там страховщики до последнего уверяли, что не будут ничего выплачивать. Приносили даже картинку с креслом, которое якобы должно подходить сыну: это была тележка на колесиках для инвалидов без ног. Тогда мы пригласили травматолога, который заключил, что наша коляска подходит нам больше в силу особенностей роста и болезни. В итоге, мы выиграли и нам компенсировали всю сумму.
Послесловие
Пожалуй, о нашем герое мы забыли сказать самое главное. И пусть это будут слова его отца-пенсионера, который каждый день помогает Денису добираться до работы, перенося его коляску.
— Наш сын очень целеустремленный. Он борец: сколько ему пришлось вытерпеть и не сломаться.
